Любовный недуг

Наша сегодняшняя героиня попыталась преодолеть тяжелый недуг, который называется «ничего не хочу». Ее пример – другим наука.

«Привет, «Маруся»!
Меня зовут Лера, и сейчас я, пожалуй, один из самых счастливых людей на планете Земля. Я решила рассказать свою историю, чтобы помочь тем, кто столкнулся с такой же проблемой.
Все началось с того, что мы познакомились с Артемом в летнем лагере. Родители сделали мне подарок – отправили учиться английскому в Подмосковье, хотя сама я с Урала. Мы жили в очень приятном месте в маленьких домиках в лесной чаще, занимались английским, быстро все сдружились, и тогда я встретила его – Артема. Он был красивым, высоким, спортивным парнем с темными волосами и загорелой кожей, всегда чисто и стильно одетый и к тому же очень эрудированный.  Он был старше меня на два года – 17-летний красавчик, завсегдатай всех тусовок, который сразу запал мне в душу. Я влюбилась по уши.
Да и Артем начал это замечать и отвечать взаимностью. Мы встречались после каждого цикла уроков, танцевали на дискотеке, обнимались, держались за ручку, слали друг другу записочки… Это было похоже на волшебство: первая любовь, и такая прекрасная! Я была вне себя от счастья, ловила каждый взгляд, пристально всматривалась в глаза конкуренток – ведь многие девушки хотели его заполучить, но он был моим и только моим!
Я и не заметила, как пролетели три недели. Все было как в сказке, которую так не хочется отпускать. Когда приехал автобус, чтобы отвезти нас на вокзал, нашему горю не было предела: мне даже показалось, что глаза Артема увлажнились. Мы обещали друг другу приезжать в гости при первой же возможности. Сотни километров расстояния – я из Екатеринбурга, он – из Москвы…

***
Началась учеба с предэкзаменационной нервотрепкой, тесты, подготовительные курсы в институт… Тем не менее мы переписывались каждый день. Так прошли два месяца, пропитанные моими слезами, ночными разговорами по скайпу и обещаниями скоро увидеться.
И вот папа с мамой поняли, что так больше нельзя, и на осенние каникулы купили мне билет в Москву к маминой троюродной сестре.
Я даже не обратила никакого внимания на шик и блеск нашей столицы. Витрины магазинов оставляли меня абсолютно равнодушной – все мои мысли принадлежали Артему. Сделав себе красивую прическу и надев свое лучшее платье, я отправилась к нему на встречу.
А он встретил меня дежурной улыбкой и тривиальными фразами «Как дела? Нормально доехала?». Пригласил в милое кафе, подарил букет… Но что-то в его поведении показалось мне странным: тот накал чувств, который исходил от него раньше, будто бы притупился. Я стала спрашивать: «Артем, что не так? Почему у меня ощущение, что ты не рад меня видеть?»
Выяснилось то, чего я больше всего опасалась: он меня уже забыл, общался со мной из вежливости, у него другая девочка – та, которая была в Москве еще до моего появления. Какая-то Рита из соседнего дома, подружка детства.
Я очень не хотела разрыдаться прямо перед нем, но сдержать себя не смогла. Я плакала тихо, как будто бы кому-то мешаю своими слезами, а он смотрел на меня с каким-то мерзким любопытством, и просто молчал. Ему, видать, действительно было неловко, и он явно не знал, что теперь со мной делать.

***

Домой я вернулась я в срок и ничего никому не сказала. Совсем не хотелось посвящать родителей в свои проблемы. Тем более, что они уже надумали себе, что моя любовь прошла, раз я не вспоминаю Артема за каждым семейным ужином. Мы ели, спали и смотрели телевизор как обычно: я не отлучалась поминутно, чтобы написать что-то своему бывшему и больше времени стала уделять близким людям. Всех это даже обрадовало.
Прошло две недели. Вдруг со мной стало твориться что-то странное. То я была безудержно активна, то наоборот, не могла встать с кровати. Могла подолгу молчать, глядя в одну точку, а потом от какого-то пустяка начинала неприлично хохотать.  Потом начались ночные бдения: сон, вместе с аппетитом, куда-то запропастились. Все, что я могла – это сидеть часами за компьютером и смотреть дурацкие видео с рекламой.
Режим был нарушен, а с ним – и отношения дома. Папа с мамой буквально «запилили» меня, чтобы я прекратила ложиться ближе к утру. Мне даже купили какие-то капли, которые не особо помогали. Дальше становилось хуже.
Я ничего не ела. Я «терпела» еду. Даже что-то очень вкусное, как казалось мне прежде, не лезло в рот. Предпочитала впихивать в себя куски хлеба – лишь бы живот не урчал, а если урчал – я все это стойко терпела.
Потом меня стало преследовать чувство тревоги. Мне стало страшно за всех и за все на свете. Думалось, что вот-вот произойдет какое-то горе: автобус по дороге перевернется или я забуду выключить кран, и в квартире образуется потоп, или что-то с кем-то случится непоправимое.
Потом, конечно, пострадала и учеба. Раньше я была хорошисткой, а теперь перебивалась с двойки на тройку. Учителя были в шоке: как это так? Но я не могла дать всему этому логического объяснения: почему-то вдруг учеба напрочь прекратила меня интересовать. Ничто не влияло на меня, не пробуждало к активности: я будто бы прилипла к дивану с пультом от телевизора в руке. Даже интернет больше не забавлял: вы не поверите, но я ленилась ждать, пока загрузится компьютер!
Внешне я стала напоминать то чудовище Голлум из фильма «Властелин колец»: голову ленилась мыть, а кожа покрылась угрями. Да и родители забили тревогу: они винили меня в том, что я обленилась и ничего не хочу делать.
К Новому году я совсем потеряла интерес к жизни. Друзья кажутся глупыми пустышками, с которыми не о чем поговорить. Учеба – муторной и сложной. Лучше полежать и поспать, хотя сон у меня был редким и очень чутким.
И тут родители силком отвели меня к психологу. И она  определила мое состояние чуть ли ни по первому взгляду: она сказала, что у меня самая настоящая депрессия реактивного характера. Что это не страшно, не смертельно, может произойти с любым, и между прочим, достаточно эффективно лечится. Она дала направление к психиатру. Я сначала испугалась, но милый дяденька объяснил, что я никакой не псих – просто во время депрессии некоторые зоны в головном мозге прекращают выделять необходимые нам вещества, и их надо восстанавливать медикаментами. И только врач-психиатр имеет право в таком случае выписывать мне лекарства.
Николай Владимирович, так его звали, также снова направил меня к психологу, то самой тетеньке, которая провела со мной ряд бесед. И они мне очень помогли понять себя и свое состояние.
Сначала, признаюсь честно, было тяжело. Не хотелось принимать лекарства: я в них не очень-то и верила. Но потом, когда вместе с лекарствами пошли разговоры с психологом, меня начало постепенно «отпускать». Пока я страдала со своей депрессией, мне не верилось, что может быть так хорошо, как прежде. А тут вдруг мир засиял в новых красках, и я буквально ожила! Психолог предупредила, что эйфория продлится недолго: потом наступит ровное, приподнятое и спокойное настроение. Так оно и было. Правду сказать, настроение у меня колебалось с «минуса» на «плюс» еще несколько недель, пока не пришло в абсолютную норму. Так я победила эту болезнь. Надеюсь, навсегда.

***

Что вам, дорогие читательницы «Маруси» еще хочется сказать? Во-первых, не спешите убиваться из-за неразделенной любви или еще какой-нибудь неприятности. Ведь можно было, между прочим, и не впадать в депрессию – многое здесь зависит и от нашего самоконтроля. Но если все-таки она произошла, смело отправляйтесь за помощью: вы не поверите, насколько прекрасна жизнь, и как сильно надо ее ценить!

Лера, 15 лет, Екатеринбург».

Фото SHUTTERSTOCK