Актерское сердце Данко
Данко - это не псевдоним. Еще в детстве друзья начали называть будущего певца именем известного литературного героя - после того, как он сыграл эту роль в школьном спектакле. Имя запомнилось и прижилось.
– У тебя была в детстве мечта?
– Ой, и не одна! Мечтал играть в кино, стать певцом, нахимовцем или суворовцем... Много чего. Но мама настояла, чтобы я пошел сдавать экзамены в МАХУ – Московское академическое хореографическое училище. Мне было тогда десять лет. Пошел – и сдал. Только потом узнал, что многие туда готовились по году-полтора. Я же с лету прошел два первых тура, остался третий. На нем требовалось что-нибудь станцевать. Что танцевать – я не знал, к тому же накануне у меня поднялась температура под сорок. Но нужно было идти. А буквально за час до экзамена выяснилось, что у меня нет классического костюма (белый верх – черный низ). В итоге пришлось одеться в то, что нашлось: в какую-то немыслимую футболку в зеленый горошек, синие плавки, чешки. И когда я вышел отплясывать под "Барыню", жюри буквально падало со стульев от хохота. В общем, экзамены я выдержал.
– Насколько я знаю, мечта стать актером недавно осуществилась. Это первый опыт?
– Да. Мне предложили сняться в новом музыкальном фильме "Формула счастья". Там же играет Михаил Боярский, Наталья Андрейченко, Юля Началова... Мне досталась роль музыканта, играющего сначала в переходах, а потом – в лучших залах. Раньше я снимался в клипах, в различных рекламах, но все было не то... Играть там особо не требовалось.
– Если бы тебе просто так предложили: "Выбирай любую роль в любом фильме, жанре", на чем бы ты остановился?
– Ой, я бы очень хотел сыграть какого-нибудь злодея. Отрицательные герои на экране всегда ярче и играть как-то интереснее: там есть, где развернуться, что-то домыслить. Про положительных героев уже все известно заранее: как они должны выглядеть, что делать. Даже скучно порой становится. Мне вообще очень нравятся какие-нибудь динамичные, напряженные фильмы, например, в жанре "экшн".
– А какие самые отрицательные свои черты ты можешь назвать?
– Лень. Тотальная, страшная и беспробудная. Я на самом деле жутко ленивый человек и постоянно заставляю себя что-то делать. И так всегда: через лень, через "не могу". Порой жутко не хочется уезжать на гастроли, но что делать? Надо! Хотя, если задуматься, лень – это двигатель прогресса. Не будь ее, люди наверняка бы не придумали стиральную машину, пылесос...
– В школе ты был хулиганом или пай-мальчиком?
– Ни то и ни другое. Я всегда был нормальным парнем, которому порой хотелось и пошкодить, и с уроков сбежать. Но особых проблем с родителями у меня не было, так, по мелочи. Из дома я убегать не пытался, но приколоться как-нибудь любил. Например, однажды на радость всему классу взрывал за школой химреактивы. Был какой-то элемент, сейчас уже не помню название – мы на химии над ним ставили опыты. Его бросишь в воду – он начинает шипеть, а затем взрывается. Я на эти опыты посмотрел, мне понравилось. И упер огромный кусочище прямо вместе с колбой, в которой он хранился... Бабахнуло хорошо, веселья-то было! Но еще веселее было, когда я однажды изобразил в детстве сцену из боевика. Представляешь, приходит моя мама вечером с работы и видит душераздирающую картину: в квартире кавардак, вещи разбросаны, а посреди комнаты валяюсь я с закрытыми глазами и весь в крови... Правда, когда мама подошла поближе, выяснилось, что это был обычный кетчуп. Мне тогда просто было очень скучно...
– Когда ты первый раз поцеловал девушку?
– В шестнадцать лет. В подъезде. Я тогда был очень доволен собой.
– Это была твоя первая любовь?
– Не-а, никакая это была не любовь – просто эксперимент. Первая любовь случилась уже позже. Мне тогда было около девятнадцати, я пошел с друзьями в кино на какой-то фильм. В нем снималась очень красивая девушка. А через несколько дней я случайно увидел ее в трамвае... Мы смотрели друг на друга всю дорогу, потом случайно оказались в одном вагоне метро... Тогда я понял, что не хочу ее потерять. А она на прощанье протянула мне записку со своим номером телефона. Так мы и начали встречаться. Это продолжалось два года.
– А как же в школе, неужели не вздыхал по какой-нибудь хорошенькой соседке по парте?
– Да постоянно! И я вздыхал, и по мне вздыхали. Но школьная влюбленность и первая любовь – совершенно разные вещи. В школе любови периодически менялись, писались записочки, таскались портфели. А на зимние каникулы мы чуть ли не всей школой уезжали в лагерь – вот где был настоящий отрыв! Представляешь, заманить кого-нибудь из девчонок за сугроб и там попытаться поцеловать ее. Обычно даже удавалось! Может, это нескромно звучит, но обычно я встречал взаимопонимание.
– Женский идеал для тебя тоже понятие переменчивое?
– Нет, на то он и идеал – постоянный и неизменный: среднего роста, с ровными ногами средней длины, узкой талией, четвертым размером груди и лицом, как у Летиции Каста. (Тут Данко начинает заливисто хохотать.) Не спорю, мне нравятся красивые девушки. Но кому же они не нравятся? Конечно, если с девушкой писать вместе диссертацию, уж лучше пусть она будет как можно более страшной. Тогда хотя бы не будешь отвлекаться. А в других случаях... Уж лучше она пусть будет немного глупой, чем слишком умной. Глупость – не такой уж большой недостаток для девушки. В конце концов, думать и решать все равно должен мужчина...
– Добавь еще, что место женщины – на кухне...
– Ну почему же на кухне? Можно и домработницу найти. Женщина всегда должна оставаться женщиной: красивой, ухоженной, мягкой, уступчивой и понимающей. Ну, еще ей не помешает некоторая молчаливость и загадочность...
Добавить комментарий