Одним словом – тайга! (Литературный конкурс)

В один из таёжных поселков под названием Зыбь приехал поохотиться корреспондент одной из московских газет. Приехал не просто так, а в гости к своему двоюродному брату Степану, да и сделать фотографии таежных уголков. Степан – старожил тех мест, ему уж 70 лет от роду. Про него местные говорят, что опытнее охотника в тех краях не сыскать. А места там сказочной красоты.

Несколько раз ходили они с братом в тайгу, взяли двух белок да одну куницу для чучел в охотничьем домике под Москвой. Более Степан не разрешал брату стрелять, поговаривая : «Баловать не надо». Да в большем и надобности не было, одних фотографий сделано было достаточно. Ведь там куда ни пойдешь, везде сказка, красотища, величие, одним словом – ТАЙГА.

Побыл бы подольше, да дела зовут обратно. Вот перед отъездом Степан и устроил брату настоящую деревенскую баню, с травами да еловыми и сосновыми шишками для пару. Где же в Москве такое попробуешь?

За полночь уже время шло, как брат попросил Степана рассказать какую-нибудь историю, ну, чтоб за душу взяло. Усмехнулся Степан, говорит:

«Ладно, есть тут одна из многих, слушай. Жила у нас в лесах медведица, здоровенная, сильная, красавица. Но самое главное – глаза у нее были прямо как у человека, карие и раскосые, никогда такого не видывал. Да и характером она была мирная, все медвежат да товарок своих обхаживала. Не дай бог кто их обидит – разметает на куски.

Многие из наших местных её видели, да ни у кого рука не поднялась, берегли её. Уж больно хороша она была. Да, видно, не для всех такое неписанное правило оказалось.

Завелись у нас тут двое приезжих, вроде как хотели землицы прикупить да дом построить. Со временем пошло у них дело на лад, с местными они подружились, чаевничать ко мне приходили не раз да и расспрашивали насчет охоты – места показать. Я им сказал, что поохотиться можно, но не баловать. Вот раз мы и пошли по первому снегу, не залезая слишком в глубь тайги, так, перелесочками. Ну, пару беляков да тройку куниц они взяли, правда, ходили долго, шумят они, всех зверушек мелких распугали. Притомились, костерок развели, сидим, тихонько разговариваем. Смеркаться уж начало, вроде как домой пора. Тут слышу шорох да поступь, насторожился, уж не медведица ли к поселку подходит, думаю. Мои спутники заметили мою тревогу, что, мол случилось? Я им и рассказал про ту медведицу. Они сразу вскинулись, покажи да покажи. А как тут покажешь, ведь не во дворе она, а в ТАЙГЕ! Но вижу, запала им эта история в душу.

Через пару тройку недель приходят они ко мне почаёвничать да и хвастают, что видели её – и даже близко. Она не убежала, только внимательно посмотрела на них своими раскосыми глазами и величаво удалилась. Оставили они на полянке хлеб да сало для неё. Так ведь, придя через день, обнаружили, что была она там опять и съела угощение.

Так и повелось у них, как пойдут на охоту, так оставляют для медведицы еду. Она и уходить от них перестала, так бродит недалеко по своим медвежьим делам да поглядывает.

Видно, мало им было хорошего расположения той лесной красавицы, захотели они шкуру дивную то ли на стену, то ли на пол в избу свою большую. Подложили отраву в еду да и отнесли в лес на ту полянку. Думали, съест медведица да и не уйдет далеко, свалится, тут они её и найдут. Вот тебе и мясо, вот тебе и шкура.

Каково же их было удивление, когда придя на знакомое место, они никого не обнаружили! Еды тоже не было! Пошли искать вдоль да поперёк. Пусто!

Все ноги исходили, так никого и не нашли. Повернули уж домой, как тут, будто из под земли, выросла перед ними во весь свой огромный рост та медведица. Стоит, лапы раскинула, да как махнет одной. Ружья, что наготове были, словно спички разлетелись. А она опять лапы в стороны, будто обнять хочет, а глаза молнии мечут, не глаза, а глазищи, да ещё враскос! Пошла она медленно прямо на них, охотникам бы спасаться, а они оцепенели от ужаса. А медведица подошла совсем близко, да как рыкнет, аж деревья задрожали! Потом посмотрела тоскливо, заглядывая прямо в душу, и медленно опустилась на землю, как будто отдохнуть собралась.

Стоят наши охотники, смотрят во все глаза и пошевелиться не могут. Тут небо все затуманилось, и мгла эта стала опускаться на землю, как огромное серое покрывало. Опустилось до самой земли, аж ноги прикрыла.

Недолго такое продолжалось, разом все рассвело, а там, где лежала медведица, стоит волчица, да не простая, а вся какая-то то ли розовая, то ли белая, то ли серо-белая. И смотрит на них, как в душу заглядывает, и словно улыбается, грустно так.

Совсем одурели от страха горе-охотники, что теперь делать? А волчица постояла, постояла, да и пошла по своим волчьим делам, временами оглядываясь и как будто улыбаясь.

К утру только пришли охотники в посёлок, тихие и задумчивые. А выражение лиц такое, будто только они знают то, что другим пока не ведомо».

Анастасия СИРОТКИНА, г. Москва